Полукровка. Эхо проклятия - Страница 22

Однако на половине анкеты рука ее вдруг остановилась. Да, все прекрасно, сегодня она уедет в Швецию, еще через два дня улетит на Кипр, но как же таинственный Хоровац? И почему он не пришел, ведь идея встретиться принадлежала исключительно ему? А вдруг, предупредив об опасности ее, он таким образом подвергся ей сам? И теперь кто-нибудь выйдет на ее след?.. И как знать, а вдруг весь этот конкурс — только подстроенная ловушка, работа рук других наследников? Ведь они наверняка тоже не бедные и могут позволить себе потратить деньги на такое шоу? Самсут прикусила губы.

— Что, ручка не пишет? — Тут же, пользуясь моментом, совсем близко нагнулся к ней мачо, обдавая жарким дыханием щеку. — Сейчас, сейчас, другую дадим… Забудьте о всех проблемах и отдохните, как белый человек, — улыбался ей мачо, протягивая свой «паркер».

И Самсут снова захватила волна необъяснимой радости — так что, когда к концу анкеты она опять вспомнила про Хороваца, она не испытывала к нему уже ничего другого, кроме жалости. «Эх ты, шампур из мяса!» — улыбнулась она про себя и поставила в конце анкеты жирную точку.

* * *

В этот час пробки повсюду были ужасные. Старенький «жигуленок» натужно пыхтел и дергался, а Сергей Эдуардович в нем обливался противным потом не только от жары, но и от волнения. Его раздирали противоречивые чувства: с одной стороны — он волновался, что опаздывает, а с другой — терзали переживания, что он, вообще, напрасно влез во всю эту историю. И в сердцах незадачливый адвокат проклинал не только обгонявшие или подрезавшие ему дорогу машины, но и правительство города, не решающее транспортную проблему, и свое начальство, затеявшее ремонт в самое неподходящее время. Не будь этого чертова ремонта, не держи его в конторе за мелкую сошку, которой можно совать всякую дребедень, не питай к нему секретарша Лариса таких неприязненных чувств…

В конце концов, разве он по своей воле оказался в кабинете Шверберга?! И Сергей Эдуардович малодушно, как нашкодивший котенок, никак не хотел вспоминать то, что лазать-то по компьютерным папкам коллеги его не заставлял никто. Не говоря уже про дальнейшее. «Ой, не лукавь, Серый! Кому другому расскажи, а уж себе можешь признаться, что хочется, ох как тебе хочется умыть и уделать своего нынешнего коллегу Шверберга! Так что и нечего тут себе огород городить. Да еще и огород сразу из четырех грядок. Ведь во всей этой истории: а) женщина в опасности; б) женщина — армянка, которую вдобавок еще и зовут „Самсут Матосовна“; в) женщина — подруга Карины. И, наконец: г) дело пахнет неплохими комиссионными». Кстати сказать, именно из-за этих самых потенциальных комиссионных Габузов и затеял всю эту историю с игрой в анонимуса. Ведь откройся Сергей Эдуардович, что он и есть тот самый знакомый Карины, оказавший посильное вспоможение госпоже Головиной в деле с получением ею загранпаспорта, дальнейшие отношения пришлось бы выстраивать исключительно на альтруистской, безвозмездной основе. Ведь это очень некомильфо требовать денег с друзей своих друзей! А деньги Сергею Эдуардовичу были ох как нужны! Поскольку его мизерных адвокатских гонораров не то что шиковать, просто выживать было весьма затруднительно. В общем, как говорят «митьки», не жизнь — а одни только вырванные годы.

«…Твою мать!» — прохрипел Габузов. За секунду до этого водитель «маршрутки» выскочил с соседней полосы прямо перед носом его «жигуленка». Сергей Эдуардович экстренно затормозил, и просто чудом ему хватило каких-то сантиметров расстояния, позволивших все-таки избежать казалось бы неминуемого столкновения.

Постояли, отдышались. Габузов кинул взгляд на часы. «А ведь он опаздывает, опаздывает катастрофически, опаздывает, если можно так выразиться, на свидание», — самолюбие Сергея Эдуардовича почему-то тешило именно такое называние предстоящей встречи в икорном баре «Европейской» с таинственной незнакомкой. Время шло неумолимо, и пора было выныривать из воспоминаний о прошлом, которые, даже будучи и не столь интересными в действительности, всегда со временем опоэтизируются. Особенно когда настоящее оставляет желать лучшего…

«И черт меня дернул ехать туда на машине, будто кто-нибудь узнает, как я добирался, на колесах или на своих двоих», — уже вслух принялся ворчать он, за пятнадцать минут продвинувшись всего лишь от памятника Суворову к ограде Лебяжьей канавки. Пробка с каждой секундой устрашающе разбухала, как на дрожжах.

* * *

Мачо так и стоял над плечом Самсут, пока та не закончила заполнять анкету, и было видно, что он не прочь подождать, если она вдруг захочет заполнить еще пару-тройку подобных бумажек. Он долго читал лист, словно мог вычитать там что-то сверх написанного, и в душе Самсут снова робко зашевелились подозрения.

«Нет, вот хоть режьте меня, но никак не похож этот мачо на таинственного Хороваца, — мучительно размышляла она. — Хотя, чисто внешне, он, безусловно, чем-то смахивает на армянина. Надо будет как-то невзначай поинтересоваться его именем и…»

Что именно будет после «и…», Самсут додумать не успела. Однако же, глядя на чеканный профиль мачо, она все больше склонялась к мысли, что в любом случае вся эта история с ее выигрышем не так-то проста. И неспроста.

— Какой красивый почерк! — улыбнулся представитель «Петрофона». — Сейчас редко такой встретишь: благодаря компьютеризации всей страны у всех сплошная дисграфия.

— Но, мне кажется, человеку, способному с такой старомодной учтивостью выражать свои мысли, не следует завидовать почерку других… — осторожно пустила она пробный шар.